— Я, конечно, люблю преодолевать, претерпевать, но дело всё в том, что мне нравится преодолевать и претерпевать просто в принципе. И если бы это стало пыткой, я бы всё бы это прекратил.
Я люблю, когда трудно. Когда трудно — это интересно. Мне это нравится. Я поэтому и участвовал в этом проекте. Но что было слишком трудно, не могу сказать. Легче, чем я думал. Я в этом плане несколько разочарован. Всё оказалось проще, чем я надеялся и представлял себе перед началом.
В проекте очень много как историчного, так и психологического. Ну, наверное, эксперимент несколько больше психологический, чем исторический.
Время то замедлялось, то ускорялось временами. Первые восемнадцать дней вообще были очень долгими. В данный момент по ощущениям они занимают примерно половину всего времени проекта несмотря на то, что это довольно маленький кусочек.
Ой, было очень много ярких эпизодов. Я не знаю, как это объяснить, но я очень много помню прямо по дням, что со мной происходило и как меня это эмоционально захватывало. Приход лисы не был более эмоционален, чем восход солнца в какой-то из дней. Иногда может растрогать очень сильно какая-то мелочь. Я, например, чуть не разрыдался, когда увидел, что почечки на деревьях начинают распускаться. А с другой стороны, какие-то серьёзные вещи иногда оставляют равнодушным.
Было много трудных моментов. Помню, однажды в зимние холода, когда стояли морозы, был один день, когда я ходил в лесу, дрова заготавливал и что-то ещё делал. А когда пришёл домой, уже начинало темнеть. У меня очень сильно замёрзли руки, и я не мог весь вечер развести огонь — пальцы не слушались. Это был очень трудный момент. И их было много.
Один раз за всю зиму заячьи следы, но в таком случае силки ставить бесполезно. Их нужно ставить на тропе, по которой зайцы бегают регулярно. А ставить ловушки просто так в лесу — это то же самое, что вообще ничего не делать. Потому что вероятность того, что опять случайно пробежит заяц именно в том месте, где стоит силок, под нужным углом и в него попадётся, вообще никакая.
Войну с мышами я проиграл. Потом пришли крысы, уничтожили мышей, и я порадовался некоторое время. А потом проиграл войну крысам. С ними невозможно бороться никоим образом. Если правильно убирать продукты, которые они могут сожрать, повыше подвешивать их к потолку, то крысы нисколько не мешают. К писку, который постоянно раздаётся ночами, я привык довольно быстро.
С лисой я так и не справился. Ну, правда, потому, что она перестала приходить. Но тем не менее, не справился.
Я не сделал кузницу. У меня не было кожи на мехи, хотя себя не обманешь — это очень хорошая отмазка. Даже если бы у меня была кожа, скорее всего, я не стал бы делать кузницу. Потому что она не нужна. На протяжении всего проекта у меня было резкое отторжение ко всем нерациональным вещам. Я не мог себя просто на физическом уровне заставить делать что-то бесполезное, если я понимал, что это мне не нужно.
